«Он есть прежде всего, и все Им стоит» (Кол.1,17)

                « мы Им живем и движемся и существуем»(Деян.17,28)

Когда мы смотрим на громадные вершины гор, на бездонное небо над головой, на бесконечное море, воды которого сливаются с горизонтом, нашу душу охватывает необыкновенное чувство величия вселенной. И всё, что происходит в окружающей земной суете, кажется ничтожным и незначительным. Мир прекрасен и удивителен. Множество неразгаданных тайн природы он в себе таит.  В нём скрыто изобилие красоты и мудрости. И когда мы размышляем об этом, наш ум и сердце соприкасаются с Вечностью.

 Множество миллиардов звёзд в небесной бездне навевают философские размышления о Бесконечности. Человек в сравнении с Бесконечностью кажется мельчайшей песчинкой мироздания. И всё же именно эти песчинки обладают разумной душой. Древние мыслители говорили, что в человеке заключён тот же Космос, что и в окружающей вселенной, а слово «космос» означает «красота», «гармония», «порядок». Таким же прекрасным и непостижимым является человек, как и окружающий мир.

Откуда всё это появилось? Есть ли какой-то смысл бытия? Что ждёт мир в будущем? Над этими вопросами задумывались и продолжают ломать головы величайшие умы. Древние тексты различных религий ищут ответы. И среди них по праву одно из первых мест занимают книги Библии – Священные Писания, которые признаются тремя великими монотеистическими религиями: иудаизмом, христианством и исламом. Как понимать эти книги? Каким образом они возникли? Могут ли они научить чему-то современного человека? Попробую и я найти ответы на эти вопросы.

Концепция мифа

Библия состоит из множества книг, собранных воедино. Каждая из этих книг имеет свою историю, но научные исследования показали, что книги Библии в их нынешней форме написаны гораздо позднее описываемых в них событий. Однако вера людей уходит корнями в глубокую древность, когда ещё не было письменности и, тем более, книгопечатания, и вера жила только в сердцах людей, которые передавали её из уст в уста в виде различных преданий. Это были предания о сотворении мира, о великом потопе, о строении и разрушении вавилонской башни, о древних патриархах Аврааме, Исааке, Иакове и другие. Причём немало из этих преданий, таких, например, как сотворение мира или великий потоп, и многие другие, существовали среди разных народов, а не только  среди евреев,  в среде которых много позднее были написаны книги Библии. Эти многочисленные предания в разных формах выражали единое знание разрозненных между собой народов о духовных событиях зори человечества. Это знание не было той летописью, которую можно было бы назвать исторической в нашем современном научном понимании. Это были подсознательные ассоциативные воспоминания, догадки и интуитивные прозрения, облечённые в форму мифа. В связи с этим стоит скорректировать верное понимание слова «миф», чаще всего ошибочно понимаемого как «вымысел» и «фантазия».

Для пояснения значения этого слова обратимся к некоторым выдержкам из исторического экскурса  священника Александра Меня «Концепции мифа в философии и науке»:

«Когда в античном мире мифологические сказания о богах и героях перестали восприниматься как достоверные, возникли две оценки мифа. Одни философы рассматривали его как чистый вымысел, ложь, сказку (Ксенофан); другие пытались подойти к мифу экзегетически и путем демифологизации отыскать в мифологии глубокий внутренний смысл. Так, софисты и стоики интерпретировали мифы аллегорически, видя в них образы человеческих качеств, природы и высшего Бытия. Платон подходил к мифу как к мифологеме, т.е. как к особой художественной форме выражения того, что не может быть передано на языке абстрактного мышления. Позднее аллегорическую экзегезу мифов пытался возродить английский философ Фрэнсис Бэкон (1561-1626), а идея мифа-мифологемы получила развитие во многих трактовках мифа 19-20 вв.

… Основоположником современной науки о мифе считается итальянский мыслитель Джамбаттиста Вико (1668-1744). Рассматривая историю как провиденциальный процесс, он пытался вскрыть ее закономерности и определить фазы развития культуры. Для начальных фаз, утверждал он, миф является «необходимым способом выражения», а не вымыслом корыстных жрецов. … От Вико ведут свое начало многообразные теории новейшего времени, которые видят в мифе особый способ восприятия и описания реальности.

… В 20 в. открытия в области культуры «примитивных» народов (в частности, австралийцев) привели к разработке концепций, рассматривавших миф как особую, неискоренимую форму сознания, присущую всем временам. Так, французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858-1917) видел в мифе проекцию самосознания общества, а его соотечественник этнолог Люсьен Леви-Брюль (1857-1939) связывал миф с типом «дологического мышления», чуждого формальной логике. Немецкий философ Эрнст Кассирер (1874-1945) отождествлял миф с «символической картиной мира», в которой нет еще различения субъекта и объекта. Для австрийского психиатра Зигмунда Фрейда миф есть проекция подавленных страстей и эмоций (гл. обр. сексуальных), а для швейцарского психоаналитика Карла Г. Юнга в мифе воплощаются универсальные схемы-архетипы человеческого подсознания. С точки зрения американского религиоведа Мирча Элиаде (1907-1986), в мифах закодировано стремление человека вырваться из тисков неумолимого времени. С этим стремлением человека он связывает и понятие о стоящем вне нашего времени «мифологическом времени», в рамках которого протекают циклы мифологических событий. Французский этнолог Клод Леви-Строс(р. 1908) указал на миф как на продукт «коллективного мышления», определяемого специфическими законами бессознательного творчества. Французский религиозный философ Поль Рикёр (р.1913) подчеркивает символическое значение мифа и отраженное в нем «целостное» восприятие реальности, которое утрачивается в процессе рациональной рефлексии.

… И наконец, новейшие исследования мифологии древневосточных и античных народов позволили сделать вывод, что миф существовал и как тип мировоззрения, в котором природный мир, человеческое и божественное пребывают в нерасчлененном единстве.» (Из "Библиологического словаря" священника Александра Меня)

Миф, таким образом, – это не вымысел, а определённая форма мышления, выраженная не языком абстрактной логики, а языком символов и образов. Эти символы, по Юнгу,  хранятся в коллективном бессознательном. Его можно понимать как невербальную память народа, отголоски которой есть в подсознании каждого человека.  Поэтому и мифология разных народов имеет определённые сходства. Причём этот невербальный язык бессознательного содержит в себе истины, осознаваемые при помощи абстрактно-логического мышления гораздо позднее. То есть бессознательное (или подсознательное) знание значительно опережает логическое понимание разумом. Так,  говоря о библейском повествовании о сотворении мира, А.Мень пишет: «Картина, образ, символ, которые там  заменяют абстракцию, есть способ выражения, необходимый для веры и присущий языку всех религий. Интуитивные прозрения, облеченные в миф, нередко опережают и развитие науки на много веков; для того чтобы понять ценность этих прозрений, мы должны брать не их преходящую оболочку, но самую суть, сердцевину.» («История религии», том 1)

Суть мифа, таким образом, заключена в его идее - сердцевине, ядре - той истине, которая постигается нерациональным путём, подсознательно, но для своего выражения облекается во внешнюю оболочку – язык символов и образов.  Католический экзегет священник Бернардо Антонини поясняет: "Итак, мы можем определить миф как интуитивное постижение некоей космической реальности - невыразимой, недоступной органам чувств, рационально и логически недоказуемой. Объектом изображения мифа в форме типичных категорий и символов выступает божество (в его политеистической или монотеистической форме), природа (происхождение мироздания), антропологические силы (происхождение человека и его установлений), а также события, связанные с историей спасения и концом мира. При таком понимании мифов они, безусловно,  могут присутствовать в Библии" ("Экзегезис Ветхого Завета")

Читая Библию, мы должны иметь в виду, что исторические хроники появляются лишь в период царей Израиля, а до этого периода библейские сказания являются отражением мифологии в том понимании слова «миф», о котором сказано выше. То есть до эпохи царей библейские сказания представляют собой язык бессознательного - язык символов и образов, язык, который требует своего рода «расшифровки» или «перевода», интерпретации. Из числа позднейших книг Библии в качестве примера языка мифологии можно привести Откровение Иоанна Богослова, или Апокалипсис, – книгу, в которой описывается космическая битва вселенского масштаба между силами света и силами тьмы. Здравомыслящему человеку не может придти в голову понимать символическое описание Христа, или антихриста, или судов Божьих над миром, данное в этой книге, в буквальном смысле, натуралистически. Этот же принцип поиска сокрытого значения образов следует отнести и к наиболее древним библейским сказаниям, а так же и к позднейшим книгам пророков. Более того, язык мифа иногда оказывается вкраплённым и в исторические хроники для раскрытия каких-то важных духовных истин, подсознательное постижение которых значительно опережает абстрактную логику и не может быть исчерпывающе передано с её помощью.