1.

Гм.… Не знаю, поверите вы мне или нет.… Но однажды я нашел камень истины. На душе было тогда так паршиво, места себе не находил, а он лежал под деревом, ближе к обочине дороги. Нет, конечно, я не знал тогда, что это был камень истины. Но чем-то он меня привлек. Что-то неуловимое отличало его от других камней. Я просто почувствовал, это - то, что мне сейчас нужно. Я взял его на ладонь и поднес к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Камень оказался прозрачным или почти прозрачным, и многогранным. Разными своими гранями он переливался на солнце и преломлял через себя свет.
Вообще-то, должен вам сказать, что я ничего не смыслю в камнях. И не могу определить – драгоценный передо мной камень или нет. Искусственный он или натуральный. Я еще ближе поднес камень к глазам и посмотрел через него на мир. Неожиданно, мир, который я увидел через призму камня, предстал передо мной совершенно в ином свете. Я был очарован красотой и величественностью открывшейся мне панорамы. Никогда раньше не видел я такой красивой природы. Небо, лес, солнце, трава, люди, животные, все-все было одновременно знакомым, виденным мной многократно, и в то же время совершенно иным, как будто бы все это очистили и освежили в самых ярких и насыщенных красках и оттенках. Этот камень обладал удивительной способностью очищать и освежать зрение, снимать с глаз пелену обыденности и насыщать полнотой цвета и света. Солнце было ярким, но оно не жгло при этом глаз, и на солнце можно было смотреть долго-долго.
Я осторожно повернул камень и посмотрел на мир через его другую грань. Неожиданно весь мир уменьшился до размеров игольного ушка, а сам камень стал таким тяжелым, что я согнулся и вскрикнул от боли, чуть было не выронив его из руки. Я быстро отвел взгляд от камня, и он опять стал легким, почти невесомым. Я опять поднес его к глазам. И вдруг все увеличилось, как в увеличительном стекле, и я стал видеть мельчайшие подробности бытия, на которые раньше никогда не обращал внимания. Я увидел муравья под ногами, который самоотверженно тащил на себе ветку, в три раза по длине превышающую его самого. Невольно я залюбовался этим тружеником природы. Целеустремленностью, осмысленностью, красотой и гармоничностью его движений. В его маленьком тельце не было ничего лишнего, и я невольно сравнил его с собой – обрюзгшим, с отвисшим животом. М-да, сравнение было явно не в мою пользу.
У этого камня была удивительная способность делать то, на что я смотрел частью меня самого, как бы моим продолжением. А меня самого – гармоничной частью всего моего окружения, целого мира вокруг меня. Я не выпадал больше из него, а он – из меня и, казалось, будто нас связывает одна кровеносная система. Если я видел радующегося ребенка, меня самого охватывала необычайная радость. Но если я смотрел на чью-то боль и страдание, хотя бы обычной собаки, покалечившей ногу, все мое существо переполнялось болью и состраданием.
Я повернул камень еще одной гранью – и меня наполнила надежда. Надежда оказалась облаком голубого цвета, которое заполнило мои легкие при дыхании. И я понял, что, несмотря на все многочисленные беды, сопровождающие человечество, наверное, с самого начала его существования, все в конечном итоге обязательно кончится добром, хеппи-эндом. Что добро победит зло и зло исчезнет навсегда. Я посмотрел через еще одну грань – и меня охватил глубочайший покой и мир…. Еще одна грань – и во всем моем существе, начиная от глубин сердца и до ногтей и волос, зазвучала песня радости…

2.

Посмотрев на мир всего лишь через несколько из бесчисленного количества граней камня, я изрек философский постулат – **Существует множество путей познания истины.** Откуда ни возьмись, возле меня появился мужчина и, дохнув на меня стойким запахом лука, закричал мне прямо в ухо, словно бы я был глухим, - **Нет! Есть только одна истина! И только один правильный путь! Все остальные пути – заблуждение!** Мужчина был по-прокурорски строг и не допускал возражений. Я сразу почувствовал себя не в своей тарелке, словно подсудимый на процессе. И мне стало стыдно, за то, что я только что сказал.
Но я все же попытался защищаться.
**Уважаемый, - начал я издалека, - возможно, что вы и правы, но как это определить? Или же я просто обязан поверить вам на слово, без всякого исследования?** Я посмотрел на своего оппонента в надежде получить ответ на свой вопрос. Но мужчина на меня уже и не смотрел, и что-то настойчиво втолковывал пожилой женщине, которая слушала его, раскрыв рот. Вероятно, он даже и не слышал моего вопроса, и я потерял для него интерес сразу же, как только начал возражать.
Зато возле меня уже стоял длинноволосый юноша.
-**Это вы только что сказали, что существует множество путей познания истины?** - спросил он. Я утвердительно кивнул.
-**А как же быть с утверждением Бога в Библии о том, что только Он есть путь, истина и жизнь?** - опять спросил он.
Мне захотелось дать ему камень, чтобы он тоже посмотрел через него и пришел к таким же выводам, что и я. Однако внутренний голос меня удержал.
-*Ты уверен, - сказал мне голос, - что этот юноша поверит своим глазам? К тому же, он может этот камень куда-нибудь выбросить. Не спеши выпускать этот камень из рук.** Поколебавшись несколько секунд, я согласился с доводами внутреннего голоса.
- **А почему вы думаете, что Бог предлагает всем одно и то же?** – ответил я юноше вопросом на вопрос.
- **Но ведь Писание одно для всех!** – возразил парень.
- **И как по-разному все его понимают, - тут же парировал я, - три различные религии растут из одного и того же Писания и все никак не могут согласиться друг с другом!**
И словно бы в подтверждение моих слов, нас попыталась втянуть в свой спор троица разгоряченных людей, проходивших мимо.
- **Наш путь самый правильный! – авторитетно звучал бас толстяка в рясе, - Мы свято чтим традиции и вообще являемся исконной религией большинства!**
- **Что вы такое говорите?!! Где это видано, чтобы истина определялась большинством голосов?! - перебивает его полный энтузиазма молодой человек, - И разве ваши традиции и предания могут быть критерием истины? Вы заблуждаетесь столь же давно, сколь и почитаете их! Критерием истины является только Слово Божье!**
Третий спорщик не спешил высказывать свою позицию, но явно был заинтересован в том, чтобы довести собеседников до белого каления. Он искусно бросал свои реплики в адрес одного, то другого спорщика и его вид говорил сам за себя - **Ну-ка, ну-ка, кто из вас ловчее нанесет свой удар противнику? Тогда-то и станет ясно, чей путь правильный!**
- **Перестаньте сориться! – вскрикнул я, - неужели вы не видите, что вас провоцируют? Над вами смеются!**
Однако спорщики были настолько азартны и заняты спором, уже давно переросшем в ссору, так сильно хотели доказать друг другу свою собственную правоту и неправоту оппонента, что не обратили на мои слова никакого внимания. Каждый из них при этом держал меня за полу пиджака и пытался перетянуть на свою сторону. Третий иронически подыгрывал двум остальным, демонстративно и беспардонно поправляя воротник на моей рубашке.

3.

Вырвавшись от них, я пошел своей дорогой. А камень истины положил в карман. И в этот момент у меня возникло стойкое ощущение, что этот камень лежал в моих карманах и раньше. Например, тогда, когда я, будучи ребенком, задавал взрослым множество вопросов. Или когда я разбирал или ломал игрушки со жгучим желанием узнать, что находиться у них внутри. Или когда я дергал кошку за хвост, чтобы увидеть, как она реагирует. Тогда я искал ответы на свои многочисленные вопросы.
-**Куда же подевались все мои вопросы со временем? Неужели, став старше, я разгадал все тайны мироздания?** - спросил я себя самого. И тут же сам себе ответил -
** Конечно же, нет! Но у меня появилась ложная уверенность, что я знаю все, что мне нужно для жизни! Я так хотел выглядеть знающим и значительным в своих глазах и в глазах окружающих, что сам себя в этом убедил!**
У дороги я увидел маленькую девочку, которая плакала навзрыд, в окружении группы взрослых людей. Девочка буквально кричала, а взрослые хлопотали возле нее и все никак не могли ее успокоить. Вероятно, я бы прошел мимо, даже не обратив внимания на эту плачущую девочку, как не обращаю внимания на плачущих детей чуть ли не ежедневно. Но этот камень…
Его присутствие делало каждое мгновение жизни, каждый эпизод в моих глазах таким многозначительным и непредсказуемым.… Более того, я почувствовал, что мне необходимо вмешаться в происходящее. От меня в этой ситуации очень многое зависит!
Еще не зная, что я буду говорить и делать, я пошел к девочке. По пути я внезапно понял причину ее слез. Мама запретила девочке кататься на качелях и вдобавок обидела ее, сказав, что она – капризный ребенок. Но мама не понимала, что препятствовала самой могучей страсти любого ребенка – страсти познания. И радости полета! Ведь ребенок для того и пришел в этот мир, чтобы познавать. А ему безжалостно мешают в главном деле его жизни, да еще и делают при этом виноватым! Явная несправедливость!
Взрослые стояли кольцом вокруг девочки, но все их утешения не действовали. Ведь они не понимали причины ее слез. Неожиданно даже для самого себя я протянул девочке свой камень. Девочка моментально перестала плакать. О, чудо! Взрослые посмотрели на меня, как на Бога, а девочка с сосредоточенным, поглощавшем все ее существо вниманием, принялась рассматривать камень. Спустя некоторое время она отложила его в сторону и с таким же вниманием принялась разглядывать подбежавшую к ней собаку. Я понял, что камень уже помог ей и больше он ей не нужен. Я же находился куда в худшем состоянии и мне он был нужнее. Я взял камень и пошел дальше своей дорогой.

4.

Но куда идти человеку, держащему в руке камень истины? Наверное, в Дом, на котором наречено ее имя. И я пошел в Дом молитвы.
- **Здравствуйте! – радостным голосом поприветствовал меня человек, стоящий при входе. - Мы счастливы видеть вас в Доме Бога живого! Проходите и садитесь, пожалуйста!** – пригласил он меня в зал, где уже было множество людей. Они оживлено переговаривались друг с другом, и у каждого в руках была Библия. Едва я сел на свободное место, ко мне подошел молодой человек с большой улыбкой и грустными глазами. Он пожал мне руку, похлопал по плечу и как бы мимоходом, спросил мое имя и фамилию, которые тут же записал в какой-то лист.
Запел хор. Все присутствующие встали и запели вместе с хором. Я не знал слов и мелодии гимна, который они исполняли, поэтому принялся рассматривать пришедших. У всех женщин на головах были платки, а мужчины были либо в строгих костюмах, либо просто в брюках и белых рубашках. Вероятно, поэтому все они казались словно бы на одно лицо.
**Да, - подумал я, - особым разнообразием в одежде тут не отличаются.**
В этот момент пение закончилось, и за кафедру вышел проповедник. Он предложил всем помолиться и начал громко говорить слова молитвы. Все остальные стали повторять вслед за ним.
-**А теперь, - сказал после молитвы проповедник, - пусть каждый обернется к соседу и скажет ему – Я рад тебя видеть! Я люблю тебя! Ты правильно сделал, что пришел!** В зале началось массовое движение, шум отодвигаемых стульев и всеобщий гул признаний в любви.
Поскольку я не был уверен в соответствии этих слов моему отношению к этим, по сути незнакомым мне людям, я удержался от подобных деклараций. **Зачем лгать, да еще в таком месте** - подумал я. Однако не солгать, я вам скажу, было непросто. Я сразу почувствовал себя человеком, демонстративно противопоставляющим себя большинству, этакой белой вороной, чего в моих намерениях вовсе и не было. Представляете себе ситуацию - все любятся, а я как бы и не хочу. То есть, как бы выступаю против всеобщей любви. Это сразу вызывает подозрение окружающих. Проповедник за кафедрой уверенно вел всех присутствующих к намеченной цели, отдавая четкие команды, а я, словно бы, и не хотел идти, задерживая общее движение каравана и саботируя приказы.
Я вновь почувствовал себя виноватым, как и при общении с мужчиной, пахнувшим луком. Но, нащупав в кармане камень истины, я успокоился, и чувство вины прошло.
**А теперь попрошу вас открыть ваши Библии!** - и проповедник назвал номер главы и стиха. Зашуршали страницы, - проповедник специально дал время, чтобы все нашли нужное место. Поскольку у меня Библии не было, я вытащил из кармана камень истины и крепче сжал его в кулаке, приготовившись к различным неожиданностям.
Затем проповедник читал вслух отрывок из Библии, и все присутствующие внимательно смотрели в книги, некоторые даже водили пальцем по строчкам, наверное, проверяя, правильно ли читает проповедник. Закончив чтение, он сделал паузу и все удовлетворенно закивали головами, подняв их от книг. Видимо, проповедник не сделал ошибок в чтении, чем заслужил всеобщее одобрение. Затем он произнес довольно длинную проповедь на тему **Божья любовь к человеку**, многократно прерываясь на коллективное чтение отрывков из Библии. От обилия пауз на поиски нужных мест в книге и от убаюкивающего шелеста страниц меня потянуло на сон. Однако усилием воли я отогнал непрошенного мною гостя. Некоторые же старушки уже спали.
Но многие прихожане делали записи в тетрадях, а женщина, сидевшая рядом со мной, записывала каждое слово проповедника, буквально стенографировала. Возможно, что потом она заучивала проповеди наизусть, поскольку многие из присутствующих, как я заметил, разговаривали друг с другом цитатами из Библии.
Честно говоря, проповедь не произвела на меня особого впечатления. Проповедник часто повторялся, и все время подчеркивал авторитет Святого Писания, будто бы кто-то из присутствующих этот авторитет постоянно опровергал. Но поскольку никто и не думал этого делать, то постоянные напоминания проповедника выглядели, как бы это мягче сказать, слегка искусственно. А может быть, он таким образом убеждал себя, сомневающегося? Или, как говорят болельщики на футболе, тянул время, рассчитывая на ничейный результат.
Затем, опять была совместная молитва, как в начале, с той лишь разницей, что проповедник призвал людей, кто хочет покаяться и пережить Божью любовь, выйти вперед к кафедре. Согласилось несколько человек, вышедших гуськом к сцене. Женщина, которая сидела возле меня и конспектировала, начала активно подталкивать меня локтем, чтобы я тоже вышел вперед. Но я твердо стоял на своем месте, ухватившись руками за спинку стула впереди меня.
Вскоре, после молитвы и повторного пения гимнов, собрание закончилось.
Все устремились к выходу. Дверь была узкая, поэтому образовалась огромная очередь. Пришлось ждать свой черед. Войти сюда было много легче, чем выйти отсюда. Наконец, протиснувшись сквозь толпу, я вышел во внутренний дворик храма и пошел к воротам. Неожиданно я услышал женский плач. Я обошел храм и с обратной его стороны увидел плачущую женщину в платочке, которая стояла возле решетки забора, обхватив его руками. Она рыдала горько и безутешно, и было такое впечатление, что она ищет выхода в заборе, но не может его найти. Я узнал в ней одну из тех, кто выходил к сцене на покаяние.
- Почему вы плачете? - спросил я ее.
- Бог меня не любит! – сквозь слезы выдавила она.
- С чего вы это взяли? – спросил я в удивлении. Но она меня уже не слышала, замкнувшись в своем горе.

5.

Мне захотелось поговорить об этом с проповедником. Но после собрания он был очень занят, и на мою просьбу поговорить, ответил, чтобы я приходил в другой раз. Я приходил к нему неоднократно, но он то отсутствовал, срывая наши договоренности, то в очередной раз ссылался на чрезмерную загруженность. Я терялся в догадках. Он, что, действительно так занят неотложными делами? А может быть, он просто не организован? Или не хочет меня видеть? Но почему?
Наконец, наша встреча состоялась. Видимо, он понял, что от меня не так-то легко отделаться, и решил принять нашу встречу, как неизбежное.
Я прошел в его кабинет, напоминающий офис директора какого-нибудь солидного предприятия. Мягкие кресла, телефоны, компьютер…. Он пригласил меня сесть за большой стол, с обратной стороны которого стояло его огромное кресло. Едва мы сели, он снова куда-то выбежал из кабинета. Затем вернулся минут через десять, извинился, что заставил меня ждать, но извинился как-то формально, не от души. Я посмотрел ему в глаза и попытался встретиться с ним взглядом. Но это оказалось невозможно – его глаза бегали туда-сюда в беспокойстве, и своими мыслями он, вероятно, тоже скакал с предмета на предмет, как кузнечик. За кафедрой он был одним - спокойным и рассудительным проповедником, а в кабинете за столом – другим - вечно торопящимся администратором. Но где же он был настоящим?
- **Слушаю вас,** - сказал он, усевшись, наконец, в кресло и тут же начав перебирать на столе бумаги.
Я протянул ему камень на ладони.
- **Что это?** – спросил он с подозрением.
- **Камень истины**, - ответил я.
Проповедника аж подбросило в кресле.
- **Что это еще за камень истины?!!! Нет никакого камня истины!**
- **А это тогда что?** – спросил я, указывая на камень.
- **Откуда я знаю, что это? – раздраженно бросил проповедник. – Обычный камень, каких много валяется на дороге.**
- **Нет, этот камень – особенный. Он же теплый, живой! - ответил я, - Возьмите, попробуйте!**
Проповедник инстинктивно убрал свои руки подальше. А его самого уже начинало трясти.
- **Странно, что этот камень на вас так действует,** - заметил я.
- **Слушайте! – закричал на меня проповедник, - Я не верю ни в какую мистику! Вот вам истина! – проповедник достал из стола толстенную Библию и бросил ее перед моим носом так, как будто она ему смертельно надоела, и он хочет от нее поскорее избавиться. – Вот вам Слово Божье! Все остальное – от дьявола!**
-**Но это лишь книга, буква, - возразил я. - А камень – это плоть. Вы не можете строить на букве, - продолжал я, - все рассыплется. Чтобы буква стала Словом необходимо откровение. А чтобы Слово стало плотью, необходимо исполнение, не так ли?**
Проповедник посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
- **Слушайте, вы уверены, что обратились по адресу? Что вам от меня нужно? ** – с интонацией мученика спросил проповедник.
- **Да, собственно, ничего не нужно…. Так зашел, познакомиться, пообщаться, об истине порассуждать….**
- **Вы меня отвлекаете от дел! Я вам не какой-нибудь бездельник, вроде в…. – тут он осекся, выразительно посмотрев при этом на меня, - Мне работать надо!** - Он встал из-за стола, приглашая меня последовать его примеру.
Мне не оставалось ничего другого, как тоже подняться.
- **Ну что ж, спасибо за беседу, - поблагодарил я проповедника. – Спасибо, что хоть нашли для меня время. Но, видимо, права народная поговорка, - в чужой монастырь со своим уставом не ходят.**
- **Правильно! – обрадовался проповедник, - Библия – вот наш устав! Приходите к нам в собрание, будем заниматься с вами по Библии!** – наконец, вспомнил он о своих пастырских обязанностях.
- **Да уж спасибо!** – ответил я, вспомнив о плачущей женщине, искавшей выход у ограды храма.

6.

…Огорчению моему не было предела. Какое-то горькое и гадкое чувство овладело мной и не давало возможности сосредоточиться. Будто бы я в чем-то замарался и никак не мог от этого отделаться. Я достал камень из кармана брюк и положил его во внутренний карман ближе к сердцу.
Неожиданно испортилась погода, небо затянуло беспросветной пеленой, и пошел холодный мерзкий дождик. Я поспешил по направлению к дому. Меня обогнал грузовик, обрызгав при этом с ног до головы грязью. Я грязно выругался по адресу водителя. И сам себе удивился. Ведь я, вообще-то, не матерюсь.
Прошло несколько дней. За это время я стал раздражительным и нервным. Все, за что бы я ни брался, валилось из рук. Я бил тарелки и ломал предметы. По ночам я плохо спал. Пища, которую подавала мне жена, была безвкусной или, наоборот, слишком острой. Я был основательно выбит из колеи.
Через месяц жена сообщила мне, что у меня испортился характер, и она уходит от меня. Потому что жить со мной стало невозможно. И действительно, я обнаружил, что во всем я теперь вижу только плохое и не замечаю хорошего. Но самое главное – камень. Он уже не отвечал мне, и, казалось, совершенно потерял свои удивительные свойства. Следом за той несчастной женщиной, я уже готов был говорить – **Бог меня не любит!**
Что я только не делал с этим камнем. Подносил его к глазам, смотрел через все его грани, молился к нему, умолял ответить мне, объяснить, что происходит? Наконец, положил его на самое почетное место в доме, сделав что-то вроде алтаря, и пытался задобрить его разными приношениями. То дарил ему цветы, то ложил перед ним ломтики яблока и лимона. Но камень молчал. Камень умер. А может, это умер я? Но почему?
Однажды меня посетила мысль, что всему виной мой камень. И от него нужно поскорее избавиться. И не просто избавиться, а вернуть именно на то место, где взял его. Немедленно я пошел под то злополучное дерево при дороге, под которым нашел камень.
Придя на место, я взял камень в руки. Он был теплый и сухой, несмотря на то, что дождь падал на него. И вообще, камень вдруг стал подавать признаки жизни. Я приложил камень к сердцу и почувствовал, как оно запульсировало в такт с сердцем камня. Я начал плакать. А может, это просто дождь тек по моим щекам….
Не знаю, сколько времени я простоял так. Я знал, что разлучаюсь с другом, которого, может быть, больше никогда уже не встречу.
- **Камень, - сказал я ему, - Я люблю Тебя! И любил всегда. Даже когда ничего не знал о твоем существовании!**
Я поблагодарил его за все, чему он меня научил, и за все, что показал. Затем я поцеловал камень и бережно положил под дерево.
И сразу перестал лить дождь. Солнце выглянуло из-за туч и на душе стало так легко и радостно.
- **Теперь ты – камень! - услышал я в своем сердце. – Камень истины. Помни об этом!**.

И я все понял! Теперь этот камень должен поднять кто-то другой! Если я присвою его себе, то никто другой не сможет найти его! Никто другой тогда не сможет пройти с ним путь, который прошел с ним я! Потому что этот камень – единственный во всем мире! Такого больше нигде нет!
Я должен был отдать его, отпустить от себя! И не присваивать его себе! И лишь отдав этот камень, самое дорогое, самое лучшее, что у меня было, фактически отдав лучшую часть самого себя, я смог принять от него Его характер и силу. Его образ и подобие. Его критерии и Его мудрость. Все-все, что этот камень отдавал мне в виде знаний, стало моей сутью, когда я вернул это все Ему, отпустил от себя. Потерял и приобрел!

У меня больше нет этого камня. Но я сам стал, как этот камень! Больше того, я стал видеть как много людей вокруг меня похожи на этот камень! Мы все - из одного камня! Из этого камня! Боже Мой, что происходит?!!! Куда ни гляну, везде Ты!!!

Я пошел к теще и поблагодарил ее за чудесную дочь. Затем я вновь признался в любви моей дорогой женушке и сказал, как она прекрасно готовит! Мир вокруг меня ликовал и торжествовал в своей бесконечной правоте и любви! Я снова жил, и жизнь была прекрасной!