• Сайт "Христианка"
• Сайт "Путь"

 Когда-то в детстве я летал. Разумеется не на яву, а во сне. Иногда под утро снилось, что я прыгаю с вершины одной высокой горы на вершину другой, и эти прыжки были долгими (большая часть времени приходилась на сам полет), словно бы при замедленной съемке. Я касался ногой вершины, отталкивался от нее в одно касание, и летел дальше до следующей вершины. И для меня это было не менее реально, чем моя обычная жизнь с ее повседневными делами и событиями.

Еще я парил в небе, и чувствовал себя там очень уютно. Такие полеты приносили радость. Затем, с возрастом это прекратилось. Кто-то объяснил мне, что ночные полеты свидетельствуют о том, что человек растет. Вероятно, к моменту прекращения полетов, я уже вырос. Однако, ощущение свободы, чувство непривязанности к земным обстоятельствам, сохранилось, и стало в моей жизни неким духовным  камертоном. Как только я терял это ощущение, в пору было бить тревогу и отправляться на поиски утерянной свободы.

К Богу я обратился потому, что в какой-то момент совершенно утерял ощущение свободы и полета. Тяжелые гири проблем – разочарование, неудачи, обиды, безысходность – сковали меня по рукам и ногам. Я  не мог не то, что летать,  не мог жить на белом свете. И Бог вернул мне состояние свободы и легкости, внутреннюю гармонию и радость жизни.

Я вспоминаю одно удивительное ощущение, охватившее меня в осеннем парке. Я стоял среди деревьев и говорил Богу – «Господи, мы так много говорим о Тебе в церкви, что Ты - великий Спаситель и целитель, но что дал Ты мне? За что я должен Тебя благодарить?» Подоплекой моих вопросов было то, что с моей точки зрения, я не имел ничего из того, чем мог бы гордиться. Ни хорошей работы, ни достижений, ни результатов.…

Внезапно я поймал себя на ощущении покоя и гармонии, пребывавших со мной. Моя душа – чиста и свободна, подумал я тогда. Я сам гармоничен и соразмерен, «дивно устроен», как пишет Библия. На мгновение я словно бы посмотрел на себя со стороны, может быть, глазами Бога.

Разве эти покой и гармония – не великий дар Бога? И я понял, что Он реально стал моим Освободителем и Спасителем. Я видел чистоту и прозрачность парка, в котором гулял, пронизанного солнечными лучами и незримой поэзией, и  знал, что все-таки не мог еще по-достоинству оценить этих великих даров.

Я знал уже Бога, как своего Отца, как Спасителя и Освободителя. Я уже знал Его как моего Целителя. Потому что Он исцелил некоторые мои болезни. Явно и зримо. Я знал Его уже как своего Учителя. Но все равно мне  всего этого было мало. Я хотел большего.

Я хотел, чтобы моя душа по-прежнему летала. Я хотел действовать так, чтобы мне это приносило радость. Я хотел реализации. Я хотел творить. Мне хотелось выразить свою внутреннюю природу, ту, что вложил Бог внутрь меня.

Когда я еще был в религиозной общине, мы собирались по утрам на совместную молитву. Пять, иногда десять человек приходили в клуб, который арендовала община, и молились вместе час или полтора. Мы молились в зале, у самой сцены, где было свободное от стульев место. А на сцене стояли наши церковные музыкальные инструменты.

Иногда молитвы протекали в свободной форме, каждый шел в свой угол и молился на иных языках самостоятельно, независимо друг от друга. Однажды у меня возникло желание взять на сцене два небольших, соединенных вместе барабана, и молиться, выбивая ритм на них. Что-то  из этого получилось, что весьма понравилось мне самому.

В другой раз, уже после молитвы, я подошел к синтезатору и положил руки на клавиши, пробуя его звучание. Я немного умел играть на пианино, не зная, впрочем, при этом  нот и по слуху подбирая знакомые мелодии. Но тут произошло нечто неожиданное для меня. Руки мои, будто бы независимо от меня, забегали по клавиатуре сами, в духовном порыве. Причем, безразлично было то, на какие клавиши я нажимал, поскольку каждый звук был оправдан высшим музыкальным законом. Музыка неслась в едином потоке, и это было нечто новое, которое творилось у меня на глазах в данный момент.

«Что-то в этом есть!» - воскликнул руководитель нашей молитвенной группы, который и сам умел играть на гитаре и знал толк в музыке. В этих событиях я усмотрел Божье благословение на мои занятия музыкой.

Мне предстояло идти дальше и узнать Бога, как Творца. Того, Кто творит меня и учит меня творить. Того, кто творит во мне и через меня и вместе со мной. Того, Чей образ и подобие заложены во мне, а значит, настоятельно требуют своего выхода и реализации.

Я посмотрел на жизнь через творческую призму. Люди рождают детей и становятся родителями, потому что у них есть их Небесный Отец. Люди дружат между собой, потому что вначале другом для человека является Бог.

Люди становятся врачами и целителями, потому что, прежде всего Целителем является Бог. Люди спасают и освобождают, поддерживают и помогают друг другу, потому что все это первоначально делает Бог. Люди любят друг друга, потому что Бог – есть любовь. И, конечно же, люди творят, потому что и Он – творит. Бог -  величайший на свете Творец!

Когда я писал свои стихи или статьи, пел под гитару  или играл на фортепиано,  руководил театральной студией, или занимался клубной деятельностью или каким другим видом творчества, я чувствовал Его поддержку. Многообразную поддержку, начиная от зарождения замысла, который, вне сомнения, происходит при Его участии, до реализации замысла, где также Бог помогает, ведет, выводит из тупиков.

Когда я изучаю законы творчества, я изучаю Божьи законы. Когда я творю, я познаю Его.  Более того, я участвую в Нем, в Его деятельности, в Его жизни. Я причащаюсь к тому, что делает Он. Творчество – это великое причастие. Быть может, самое совершенное причастие.

В церкви тоже есть обряд причастия. Он выглядит как воспоминание о жизни и смерти Спасителя. Люди вкушают хлеб, который символизирует Тело Господа, и пьют вино, символизирующее Его кровь. Некоторые верят в то, что эти хлеб и вино действительно становятся Телом и кровью Христа.

Я верю в то, что истинное причастие происходит тогда, когда руки человеческие выращивают этот хлеб и делают это вино. Люди вспахивают землю и бросают в нее семя, которое потом взращивает Бог. Потом они собирают урожай и молотят зерно.

Делают тесто и вылепливают из него форму. Затем они пекут хлеб на огне. И, наконец, потом они вкушают этот хлеб, в непередаваемом удовольствии. Это хлеб дает им силу для жизни. Вот что такое причастие.

Так же и с вином.  Люди сажают виноград и собирают плоды, выросшие под неусыпным оком Божьим. Собирают гроздья, взлелеянные Его солнцем, и наполненные Его соком. Затем люди выдавливают виноград, ставят сок на брожение, и Бог производит из него вино. Люди и  Бог делают одно дело. Они сотрудники, сотворцы.

В этом – суть творческого процесса. В сотрудничестве человека с Богом. В сотворчестве. В сопричастии.

Я верю в то, что истинное причастие – это когда человек причащается к труду Божьему, к Его творчеству. Когда они вместе творят так, как сказал Иисус – «Я и Отец – одно целое.  То, что делает Отец, то и Я делаю». Человек причащается к Божественному естеству. И эта тайна Богообщения, когда Бог действует через человека, а человек творит в Боге. Она представляется мне самой глубокой и интересной тайной вселенной.