Арджуна сказал:
54. Целиком погруженный в самадхи,
нерассеянный мыслью — каков он?
Стойкий в мудрости — как говорит он?
Как сидит он? Как ходит подвижник?

      Благой Господь сказал:
55. Если муж себя очищает
от страстей, проникающих в сердце,
пребывая в себе, рад собою,
это значит: он в мудрости стоек.

56. Неколеблемый сердцем в страданьях,
в удовольствиях не вожделея,
кто без страсти, без гнева, без страха —
вот молчальник, чье знание стойко.

57. Отрешившийся от вожделений,
кто не радуется, не тоскует,
обретая благое иль злое, —
вот подвижник, в мудрости стойкий.

58. Кто все чувства, от их предметов
отвлекая, вовнутрь вбирает,
словно члены свои черепаха, —
вот подвижник, в мудрости стойкий.

59. От того, кто лишен ощущений,
отступают всех чувств предметы,
остается к ним жажда, но Высшее
созерцающий — жажду теряет.

60. Ибо даже у мудрого мужа,
у подвижника даже, сын Притхи,
эти бурные чувства силой
похищают нестойкое сердце.

61. Пусть сидит обуздавший чувства,
обо Мне лишь одном помышляя;
ведь кому эти чувства подвластны —
тот подвижник, в мудрости стойкий.

62. Тот бывает к предметам привязан,
кто их часто в уме вращает;
за привязанностью вожделенье
наступает, гнев порождая.

63. Гнев, возникнув, ведет к ослепленью,
ослепление — память губит,
гибель памяти — мысли гибель,
вместе с ней — человек погибает.

64. Победивший себя, свои чувства
власти атмана подчинивший,
отрешенный от гнева и страсти,
человек чистоту обретает.

65. С чистотой для него приходит
от скорбей всех освобожденье:
ведь в уме просветленном вскоре
установится мысль недвижно.

66. У того, кто не стоек в йоге,
созерцания нет, нет и мысли;
для того, кто лишен созерцанья,
гибнет мир, а за ним и радость.

67. Ибо если подвижные чувства
за собой увлекают сердце,
они мудрость его уносят,
словно лодку на озере — ветер.

68. Это значит, могучерукий,
лишь тогда будет стойкой мудрость,
когда муж свои чувства заставит
от предметов всех отвернуться.

69. Когда ночь для существ наступает —
тогда бодрствует зрящий муни;
но едва они все проснутся —
засыпает подвижник стойкий.

70. Океан полноводные реки
принимает, но сам недвижен;
тот, в кого так впадают желанья,
остается, бесстрастный, в покое.

71. Только тот, кто, отбросив желанья,
пребывает без вожделений,
без стяжаний, без самости, Партха, —
этот муж покой обретает.

72. Это — Брахмана состоянье,
кто достиг его — тот не погибнет;
пребывая в нем даже в час смерти,
входят йогины в Брахманирвану.

Из богословия Западной Церкви в качестве примера познания Запредельной реальности через путь бесстрастия можно привести мистику святого Хуана де Ла Круса: «Эту дорогу, ведущую душу к единению с Богом, мы можем назвать Ночью по трём причинам. Первая связана с пределами, за которые душа вышла, с тем, почему она шла, отринув влечения и пристрастия ко всем мирским вещам, которых желала, и отвергнув сами эти вещи. Сие отрицание и отвержение есть словно Ночь для всех человеческих чувств. Вторая причина связана с серединой пути, которым душа идёт к единению. Эта середина именуется верой; она же есть тьма, что для разума подобна ночи. Третья причина связана с завершением пути, целью к которой шла душа, каковая цель есть Бог – и ничто иное, как Тёмная ночь души в этой жизни. Три этих ночи проходят через душу или, вернее, душа проходит через них, чтобы достичь единения с Богом. … Мы называем здесь Ночью прекращение всех желаний, ибо ночь есть не что иное, как отсутствие света и, следовательно, всех объектов, которые видимы лишь благодаря свету. Как тьма лишает нас возможности видеть и оставляет наше зрение праздным, так же можно назвать Ночью и умерщвление всех желаний души, ибо душа лишась наслаждения в привязанности к всему, остаётся во тьме и пустоте. И как наше зрение при свете словно питается и насыщается видимыми предметами, но когда свет гаснет, боле не видит ничего, так и душа посредством желаний питается и насыщается всеми вещами, что, в соответствии с их свойствами, могут доставлять наслаждение. Также и душа, успокоившая, или, лучше сказать, умертвившая свои вожделения, оставив пристрастия и склонности ко всем вещам, в этом плане остаётся во тьме и пустоте». (Хуан де Ла Крус, «Восхождение на гору Кармель»)

Несмотря на многие вероучительные различия между религиями Востока и христианством, невозможно не увидеть и огромного сходства между ними, в частности, в отношении опыта постижения Запредельной реальности или, другими словами, погружения в неё. Так, главная цель буддийской практики – нирвана, что означает «угасание, прекращение» желаний, вожделений, привязанностей, приносящее умиротворённость и высшее счастье. По сути своей нирвана – трансцендентное состояние покоя. Сутра-питака характеризует нирвану как «освобождённый  разум (читта), не имеющий более привязанностей». Разум более не идентифицируется с феноменами бытия, он становится непреходящим, вечным, освобождённым. В строгом смысле нирвана не является каким-либо местом или состоянием, это – постижение безусловной истины. И вот как  она описывается: «Не исчезающая, не пребывающая, не возникающая, не рождённая, вечная, безграничная, несотворённая, непознаваемая, неописуемая, не имеющая формы, не имеющая начала». «Существует та сфера, где нет ни земли, ни воды, ни огня, ни воздуха, ни сферы бесконечного пространства, ни сферы бесконечного сознания, ни сферы беспредметности, ни сферы восприятия, или невосприятия. Там нет ни этого мира, ни другого, ни Солнца, ни Луны. То о чём я говорю, это поистинне, не приход, и не уход, не прибывание, не исчезновение, и не возникновение. Без опоры, неподвижная, лишённое объекта – таково, поистине окончание дукха.» (Цитирует один из представителей буддизма Абушинов Ринчен Дордже; к сожалению, не указано, откуда)

Это сходство мистического и психологического опыта постижения Высшей или Запредельной реальности в совершенно различных религиозно-культурных традициях можно объяснить одинаковыми механизмами восприятия любой реальности в сознании людей. Иными словами, несмотря на разные культурные условия, несмотря на разные религиозные и философские убеждения людей, опыт восприятия остаётся единым для всех.

Проявление Запредельной реальности во вселенной

Ранее уже было сказано, что достижения современной науки показывают мудрость интуиции древних, когда в их картине мира Высшее Начало (Брахман, рождающий миры) или некий Закон (Дхарма, Дао, Логос) оказываются имманентны вселенной и управляют ходом событий как бы изнутри, а не снаружи.  

Особенно интересна в этом отношении философия буддизма. Абсолютная истина буддизма – это Пустота (или пустотность). Пустота – это не вакуум, это - способ, или образ существования дхарм (элементов опыта, из которых складывается воспринимаемый нами мир), это отсутствие какой-либо неизменной субстанции, стоящей за этими явлениями из-за непрерывности потока изменений. Разные школы делают разные акценты при формулировке этого понятия: это может быть как фактический синоним взаимозависимости (явления существуют в тесной причинно-следственной зависимости друг от друга, так что не могут обладать некой "собственной сущностью", независимой от других явлений), так и зависимость явлений от воспринимающего ума (воспринимаемый нами мир существует исключительно как образ в уме и поэтому не имеет независимой от него сущности). Отрицая субстанционального и личностного Бога, как и неизменную субстанцию души, буддисты исходят из глубокого прозрения всеобщей взаимосвязи и взаимозависимости. «Всё течёт, всё изменяется», как говорили древние. Человек не является неизменным, и ничто в мире не является неизменным. Но одновременно – всё взаимосвязано и взаимозависимо, взаимообусловлено. Вселенная, таким образом, предстаёт как динамичная, но единая система, которую невозможно дробить на части. Буддийская философия, таким образом, оказывается на редкость близка к современной науке. Ведь даже школьник знает такое понятие как круговорот веществ в природе. Буддийская философия относит этот поток постоянного взаимного влияния и обмена не только к материальной сфере, но и к сфере внутреннего опыта человека, что так же перекликается с современной психологией. Аналогом Бога в буддизме можно рассматривать этот всеобщий и всеобъемлющий Закон взаимообусловленности (Дхарма).

Вселенная едина. В упоминаемой ранее оде Державина «Бог» мы видим величественную теофанию (богоявление) через красоту и бесконечность вселенной – Бога одновременно и как Творца, и как Высший Разум, проявленный во вселенной. Уже было сказано, что поэт подчёркивает имманентность (сопричастность) Бога мирозданию. Иными словами, поэт видит Бога во всей окружающей вселенной:

Хаоса бытность довременну
Из бездн ты вечности воззвал
…

Создавый всё единым словом,
В твореньи простираясь новом,
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!

Ты цепь существ в себе вмещаешь,
Ее содержишь и живишь;
Конец с началом сопрягаешь
И смертию живот даришь.
Как искры сыплются, стремятся,
Так солнцы от тебя родятся;
Как в мразный, ясный день зимой
Пылинки инея сверкают,
Вратятся, зыблются, сияют,
Так звезды в безднах под тобой.

Светил возженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои они творят законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры —
Перед тобой — как нощь пред днем.

При чтении этих строк о явлении Бога в бесконечной вселенной вспоминаются строки Бхагавад-Гиты – поэтического творения совершенно другой эпохи и культуры:

Благой Господь сказал: …
2. Мой источник тайный не ведом
ни богам, ни великим провидцам:
ведь во Мне и провидцы и боги
обретают свое начало.

 (…) 8. Всего сущего Я — источник,
все, что есть, от Меня происходит;
зная это, ко Мне устремившись,
мудрецы Меня почитают.

(…)      Арджуна сказал:
12. Высший Брахман! Вместилище мира!
Чистоты запредельный источник!
Нерожденным Пурушей вечным,
Первобогом, дивным Владыкой

13. все провидцы Тебя именуют —
муни Нарада богоравный,
риши Вьяса, Асита Девала;
сам Ты мне это ныне поведал.

(…) Ты — существ царь, их осуществленье,
бог богов Ты, мира Владыка!

16. Так поведай мне без остатка —
ибо сил Твоих дивны явленья, —
что за силы, которыми мир весь
Ты, пронизывая, пребываешь?

(…)      Благой Господь сказал: …
 20. Всех существ Я душа, Гудакеша,
в самом сердце Я их пребываю;
Я — начало их, Я — середина,
и конец всех существ Я также.

21. Среди адитьев Я есмь Вишну,
средь светил Я — лучистое солнце,
средь марутов зовусь Маричи,
средь созвездий на небе Я — месяц.

22. Средь священных Я Вед — Самаведа,
средь великих богов Я — Индра,
у разумных существ Я — сознанье,
а средь органов чувств Я — манас.

23. Шива Я средь ужасных рудров,
Я средь ракшасов, якшей — Кубера,
очищающий Агни — средь васу,
а средь гор высочайших — Меру.

24. Средь домашних жрецов Я — главный,
знай, по имени Брихаспати,
среди всех полководцев Я — Сканда,
а из всех водоемов — море.

25. Средь великих провидцев Я — Бхригу,
средь слогов Я — слог ОМ священный,
средь молитв Я — стихов повторенье,
Гималаи — средь скал недвижных.

26. Средь деревьев Я, знай, ашваттха,
Нарада — средь божественных риши,
средь гандхарвов Я — Читраратха,
а средь сиддхов Я — муни Капила.

27. Средь коней Я, знай, Уччайшравас,
из амриты чудесно рожденный,
Айравата средь царских слонов Я,
средь людей Я — на троне владыка.

28. Средь оружий Я — страшная ваджра,
средь коров Я — корова желаний,
средь рождающих — бог любви Я,
средь ползущих на брюхе — Васуки.

29. Я — Ананта средь змеев-нагов,
среди чудищ морских — Варуна,
Арьяман — средь ушедших предков,
средь смирителей Я — бог смерти.

30. Среди демонов Я — Прахлада,
среди тех, кто считает, — время,
среди тварей Я — лев, их владыка,
среди птиц Я — великий Гаруда.

31. Чистоту средь дающих Я — ветер,
среди воинов — сын Дашаратхи,
средь подвижных Я — макара-рыба,
а среди всех потоков — Ганга.

32. У творений Я — их начало,
середина и окончанье;
среди знаний Я — самопознанье,
а в устах говорящих — слово.

33. Среди звуков Я — «а», звук краткий,
средь составленных слов Я — «двандва»,
Я поистине вечное время,
Устроитель всего всюдузрящий.

34. Я — та смерть, что уносит тварей,
Я — для будущих всех источник,
среди женских существ Я — удача,
память, речь, мудрость, стойкость, слава.

35. Средь напевов Я — брихат-саман,
гаятри среди метров стиха Я,
среди месяцев Я — маргаширша,
среди года времен — весна Я.

36. Игра в кости — среди хитрецов Я,
среди славных Я — великолепье,
Я — решимость, Я также — победа,
а у добрых — сама доброта их.

37. Среди рода вришнийцев Я — Кришна,
среди Панду сынов — Арджуна,
среди мудрых молчальников — Вьяса,
Ушанас Я — среди поэтов.

38. Среди тех, что колотит, — дубина,
у идущих к победе — хитрость,
среди тайных вещей Я — молчанье,
Я для знающих — знанье, Партха.

39. То, что семя существ растущих, —
это тоже Я, знай, Арджуна:
ни живущего, ни неживого
существа без меня не бывает.

40. Все ж конца невозможно достигнуть
Моих дивных вибхути, Партха;
этих форм все многообразье
Я назвал тебе лишь для примера.

41. Если кто-нибудь здесь полон силы,
необорной мощи иль счастья,
это все рождено в нем частицей
Моего, знай, великолепья.

42. Впрочем, в знании многообразном
пользы Я для тебя не вижу;
знай одно: этот мир пребывает
бытия Моего лишь частицей.

Единое божественное начало проявляет себя во всём мироздании, и каким бы именем или понятием люди разных культур и эпох не называли его, за всеми ими скрывается одна  Запредельная реальность. По слову поэта:

Дух всюду сущий и единый,
Кому нет места и причины,
Кого никто постичь не мог,
Кто всё собою наполняет,
Объемлет, зиждет, сохраняет,
Кого мы называем: Бог.

Поэт прав: это Высшее начало мы называем словом «Бог», а люди других эпох и культур, другого религиозного или философского мировоззрения могут называть Его совершенно иначе.

Известна легенда, согласно которой два человека пришли к Будде и спросили, существует ли Бог. Одному из них Будда ответил «да», а другому «нет». Один из них верил в строго определённый и конкретный образ Бога – в образ, который он составил в своём воображении, в образ, который был для него строго догматичен и абсолютен, так что стал его ментальным «идолом». И Будда дал ему отрицательный ответ: такого Бога не существует, – чтобы этот абсолютный ментальный «идол» разрушить. Другой же, напротив, был атеистом и категорично отрицал существование Бога, и это отрицание тоже было для него настолько абсолютно, что стало тем же догматом, таким же ментальным «идолом». Ему Будда дал положительный ответ: Бог всё-таки существует.  Потому что во всём должна быть «золотая середина». Фанатичная вера и жёсткий догматизм – это плохо: в такой вере нет истины, но и фанатичное неверие – тоже плохо, и в нём тоже нет истины. Любое представление о Боге – это лишь наше представление о Нём, как и отрицание Бога – тоже есть отрицание нашего представления о Нём. 

Люди по-разному понимают Запредельную реальность, по-разному рационализируют мистический и психологический опыт её постижения. Но как бы они это ни делали, какие бы догматические учения ни строили, за всем этим скрывается одна общая идея. Понимание того, что мир един, и в основе своей, следовательно, имеет некое единое начало. Это либо Единый Творец, либо Единый Абсолют, либо Единый Вселенский Разум, либо Единый Закон, либо поток Единой Созидающей Энергии… Слова «Единое» и «единство» являются ключевыми. 

Но если всё едино, как же понимать возникающие в природе и в истории людей противоречия? И как понимать самый главный конфликт – борьбу добра и зла? Вспомним Лао Цзы: «Все существа носят в себе инь и ян, наполнены ци и образуют гармонию» (Дао Де Дзын) или «Один раз инь, один раз янь – и есть Дао» (комментарий к И-Цзын). Дао – это основа мироздания, это тот единый Закон, Истина или Путь, который лежит в основе всего. Непрерывное существование и гармония вселенной осуществляются благодаря равновесию двух противоположных элементов Инь и Янь. Причём эти элементы находятся не в борьбе, не в противоборстве друг с другом, а в равновесии, в неразрывном единстве. Вспоминается философия Гегеля с его идеей единства и борьбы противоположностей. Но в философии Лао Дзы никакой борьбы нет, а есть равномерное перетекание из одного в другое, как единство правого и левого, дня и ночи, света и тьмы, мужского и женского, активного и пассивного, деятельного и созерцательного начала и так далее.  А ци – это единый поток энергии, который пронизывает весь мир. Это опять-таки соответствует данным современной науки (физики), которая показывает, что все вещества и элементы состоят из чистой энергии.  А Библия говорит, что «из невидимого произошло видимое».

Религии монотеизма так же отрицают наличие в мире двух борющихся друг с другом сил или начал. Христианство называет это дуализмом и осуждает как ересь. Противоборствующее Богу начало не имеет собственной сущности, а черпает своё бытие в Боге, как и всё в мире. В книге Иова впервые делается попытка найти ответ на вопрос о причинах несправедливости: сатана приходит перед Богом наговаривать на праведника, что тот живёт праведно только потому, что Бог даёт ему награду. И Бог позволяет сатане навести на праведника зло и заставить его страдать. Единобожие подчёркивает, что сатана не может ничего творить без допущения и воли Бога. Иудейские раввины утверждают практически то же, к чему пришли и религии Востока: нет ничего, кроме Бога – всё черпает своё бытие в Его бытии. Христианство и ислам так же повторяют это вслед за своими старшими (по историческому возрасту) братьями.

Понятия добра и зла относительны. Например, известно изречение из Нового Завета: «любящим Бога всё содействует ко благу», то есть и зло в конечном итоге оборачивается для них в добро. Из Ветхого Завета можно вспомнить праведного Иосифа, которого родные братья продали в рабство из зависти. В рабстве Иосиф достиг уважения у властителей вплоть до фараона Египта и стал его «правой рукой». Когда на его родине начался голод, братья пришли в Египет купить запасы еды, и Иосиф устроил так, что всё его племя переселилось к нему и спаслось от гибели.  «Вы помышляли мне сделать зло, - говорит Иосиф братьям, - но Бог обернул это в добро, чтобы спасти жизнь великому множеству людей». К этому можно только добавить: пути Господни неисповедимы. Так в религиях монотеизма показана та же идея об относительности добра и зла, что и в учениях Востока. Вот они те самые Инь и Янь Лао Дзы, которые перетекают из одного в другое, составляя суть единого Дао.

Из современной науки можно вспомнить знаменитый психоанализ Фрейда и последователей, которые открывают, что низшие инстинкты, запрятанные в бессознательном, становятся огромным источником созидания и творчества через процессы сублимации.  Природа человека оказывается как бы двойственной – в каждом живёт добро и зло (в терминах психоанализа – супер-эго и ид) – но низшее начало может быть преобразовано и принести пользу. Так, например, психологические механизмы в человеке, имеющем в глубинах бессознательного избыток агрессии (так сказать, садистские наклонности), могут превратить его при воздействии других факторов и качеств в хорошего спецназовца  или хирурга. Потому что обе эти профессии требуют способности драться или резать, то есть проявлять агрессивное начало, но уже в благих целях.

Человеческое существо едино – является единой целостной системой, как и един мир.  А раздвоенность или раздробленность являются своего рода болезнью (и в психологической терминологии, и в христианской) или «помрачением» (в буддийской терминологии). Исцеление от этой болезни происходит через приобщение к Запредельной реальности – основе единства мироздания: в религиях монотеизма – через познание Творца, в религиях Востока –  через осознание Абсолюта в себе и в мире, в буддизме –  через постижение единой для всей вселенной Дхармы. Приобщение к Запредельной реальности приводит нас к единству в себе и к единству со всей вселенной, к достижению гармонии. И тогда мы осознаём, что наше бытие выходит за грань обыденного земного существования, достигая бесконечных космических масштабов.  Как выражает эту идею поэт:

... А я перед тобой — ничто.

Ничто! — Но ты во мне сияешь
Величеством твоих доброт;
Во мне себя изображаешь,
Как солнце в малой капле вод.
Ничто! — Но жизнь я ощущаю,
Несытым некаким летаю
Всегда пареньем в высоты;
Тебя душа моя быть чает,
Вникает, мыслит, рассуждает:
Я есмь — конечно, есть и ты!

Ты есть! — природы чин вещает.
Гласит мое мне сердце то,
Меня мой разум уверяет,
Ты есть — и я уж не ничто! 

Человек объединяет в себе духовный и физический миры. Как мудро заметил однажды один буддист, с которым мне довелось переписываться: «Нет света того и света этого – есть один свет (одна реальность)». Этот мир единый, и человек воплощает его в себе, в своём существе:

Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где начал ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества;
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь — я раб — я червь — я бог!

Может показаться, что идея всеобщего единства и взаимозависимости является исключительно достижением мысли Востока, а Запад, в частности, христианство, пронизан духом дробности вещей в мире и духом индивидуализма человека. Но вот что пишет православный епископ в Англии Каллист (Уэр): « "Любите все создание Божие", - говорит старец Зосима в романе Достоевского "Братья Карамазовы": Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах. Эта "тайна Божия", о которой говорит старец Зосима, есть не что иное, как взаимозависимость, неразрывная взаимосвязанность всего тварного в Боге-Творце. Ибо все как океан, все течет и соприкасается. В одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Таково видение космического единства у Достоевского. Тварный мир представляет собой неделимое целое; таким образом, спасение каждого человека неразрывно связано со спасением всего человечества и даже, еще шире, со спасением всей вселенной. Вот почему слова апостола Павла "Мы члены друг другу" (Еф. 4:25) должны быть осмыслены во всей широте их значения. Мы, люди, не только зависим друг от друга, как члены одного тела, но и с животными мы связаны узами родства, и с деревьями, и с растениями, со скалами и землей, с воздухом и водой. Мы живем в них, а они в нас. Именно это чувство космического единства выражено преподобным Силуаном Афонским (…) Архимандрит Софроний в своей книге о преподобном Силуане суммирует это учение Старца о взаимосвязанности всего космоса словами, которые сразу же заставляют вспомнить Достоевского: «Жизнь духовного мира старец сознавал, как единую, и в силу этого единства, каждое духовное явление неизбежно отражается на состоянии всего этого мира». Мы не исказим смысл сказанного Старцем, или отцом Софронием, если придадим этим словам всеобъемлющий характер: вместо того, чтобы говорить "духовный мир" и "каждое духовное явление", мы можем справедливо сказать "тварный мир" и "каждое явление».…Несмотря на поразительные параллели между русским писателем и афонским монахом, весьма мало вероятно, чтобы преподобный Силуан когда-либо читал Достоевского. Скорее, сходство между ними возникает из-за того, что оба они черпали из одних и тех же источников и были сформированы одним и тем же живым Преданием».  (Епископ Каллист (Уэр), «Спасение по учению преподобного Силуана Афонского»)

Некогда в древности мудрец по имени Экклесиаст сказал: «всё соделал Он прекрасным в своё время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца» (Еккл.3,11). В тексте оригинала стоит именно то слово «мир», которое означает окружающую нас реальность,  не синоним спокойствия или примирения. Весь мир находится внутри человека. Философы-материалисты говорят, что объективная реальность отражаются в субъективном опыте. Однако мне представляется неверным противопоставление материального мира и духовного, объективного и субъективного. Реальность едина во всех её проявлениях. Нет материального мира и духовного – есть единый мир, и наше восприятие является его частью. Мир премудро устроенный и красивый.  Недаром греки назвали его словом «космос», что значит «красота, гармония, порядок».  Потому что во всём проявлена единая Запредельная реальность. И весь этот мир находится внутри нас. Вероятно, поэтому индийские мудрецы пришли к глобальному выводу: «Тат твам аси» - «Ты есть То». А Державин, живя в христианской духовной традиции, написал, что «Ты во мне сияешь Величеством Твоих доброт; Во мне себя изображаешь, Как солнце в малой капле вод».  Мир един, прекрасен и величествен, и если он нам к