Вот как это описывает отец Александр Мень в лекции «Вера и культура»:
«Hаследие античности, было ассимилировано Церковью.
Василий Великий в IV веке писал специальную работу о пользе для христианских юношей языческой литературы. Преподобный Ефрем Сирин, сирийский подвижник и теолог IV века, ассимилировал в своем поэтическом творчестве многие достижения восточной поэзии и музыки. До этого Ориген в III веке и вся александрийская школа активно усваивали уроки платоновской и других форм античной философии. Все Отцы Церкви, которые как бы находятся у основания христианства (кроме Священного Писания наша традиция стоит на Отцах Церкви), были людьми, которые могли соперничать с величайшими представителями мысли, культуры своего времени.
Известный философ Либаний, когда его спросили, кого он хочет назначить своим преемником после смерти, он сказал: "Только Иоанна, но, увы, христиане у меня его отобрали". Это был Иоанн, Златоуст впоследствии. Григорий Богослов, или Григорий Hазианзин, учился в афинском университете изучал все то, что там… все семь свободных искусств, и математику, и риторику, и философию. Точно так же учились в языческих школах и другие Отцы Церкви. Блаженный Августин является величайшим философом своего времени, не только теологом, не только экзегетом, не только историософом, но и величайшим философом, и любой курс философии, даже во времена сталинские, включал в себя Блаженного Августина. Таковы Отцы Церкви. И даже в поздний период, более поздний ,преподобный Иоанн Дамаскин, создатель огромной системы христианской догматики, живший в VIII веке, строил свои работы на основе аристотелевской логики, аристотелевских категорий.»

Тут отец Александр упоминает труд святого Василия Великого под названием «К юношам о том, как пользоваться языческими сочинениями» (Беседа 22).
My WebPage

Труд святого Василия изобилует примерами известных язычников, которых он ставит в пример по их добродетелям и советует христианам извлекать пользу от чтения их трудов. Он пишет: «пока, по возрасту, не можем изучать глубину смысла их (Священных Писаний), мы и в других писаниях, не вовсе от них далеких, упражняем на время духовное око»

И вот как он советует извлекать пользу от изучения нехристианской мудрости:
«Но чему уподобив каждое из сих учений, можем составить себе их образ? Конечно, собственное превосходство дерева - изобиловать зрелыми плодами; но оно носит на себе и некоторое украшeниe - лиcты, колеблющиеся на ветвях: так и в душе истина есть преимущественный плод, но не лишено приятности и то, если облечена душа внешнею мудpocтию, как листьями, которые служат покровом плоду и производят не неприличный вид. Почему говорится, что и тот славный Моисей, котораго имя за мудрость у всех людей было весьма велико, сперва упражнял ум египетскими науками, а потом приступил к созерцанию Сущаго. А подобно ему, и в позднейшия времена о премудром Данииле повествуется, что он в Вавилоне изучил халдейскую мудрость, и тогда уже коснулся Божественных уроков.

Но достаточно говорено о том, что сии внешния науки небесполезны для душ; теперь следует сказать, в какой мере должно вам изучать их. Во-первых, у стихотворцев (начну с них), поелику они в сочинениях своих не одинаковы, не на всем по порядку надобно останавливаться умом, но, когда пересказывают вам деяния или изречения мужей добрых, надобно их любить, соревновать им и, как можно, стараться быть такими же. А когда доходит у них речь до людей злонравных, должно избегать подражания сему, так же затыкая уши, как Одиссей, по словам их, заградил слух от песней сирен.»

«Напротив того займем лучше у них те места, где они восхваляли добродетель и порицали порок. Ибо как для других наслаждение цветами ограничивается благовонием и пестротою красок, a пчелы сбирают с них и мед: так и здесь, кто гоняется не за одною сладостию и приятностию сочинений, тот может из них запастись в душе некоторою пользою. Поэтому, во всем уподобляясь пчелам, должны вы изучать сии сочинения. Ибо и пчелы не на все цветы равно садятся, и с тех, на какие нападут, не все стараются унести, но, взяв, что пригодно на их дело, прочее оставляют нетронутым. И мы, если целомудренны, собрав из сих произведений, что нам свойственно и сродно с истиною, остальное будем проходить мимо. И как срывая цветы с розоваго куста, избегаем шипов, так и в сих сочинениях, воспользовавшись полезным, будем остерегаться вреднаго.»

Добавлено (2007-10-10, 11:29 Pm)
---------------------------------------------
Продолжение изложения:
Далее следует множество различных примеров добродетельных язычников.
У некоторых может возникнуть вопрос, какая праведность может быть у язычников и откуда?
Мученик Иустин пишет, что добродетельная жизнь язычников связана с действием Христа и даже называет их христианами: «Те, которые живут в согласии с разумом (сообразно Логосу), суть христиане, пусть даже их считают безбожниками… Ибо каждый из них постольку, поскольку причастен к рассыпанному в семенах божественному Логосу, высказывал превосходные мысли… Итак, всё, что находится у них прекрасно сказанного, принадлежит нам, христианам, ибо мы, согласно с волей Божией с любовью поклоняемся рождённому от невидимого и неназываемого Бога Логосу… Итак, все эти авторы способны усматривать истину только фрагментарно, благодаря врождённым и пребывающим в них семенам Логоса» (Апология 1,46; 2,13)

И вот лишь некоторые из множества примеров добродетельных язычников, приведённых в пример святым Василием:
«И все почти сколько-нибудь заслуживающие внимание по мудрости, каждый по мере сил, с сочинениях своих более или менее распространялись в похвалу добродетели; им должно верить, и надобно стараться в самой жизни выразить их учения…

Поэтому так будем принимать сочинения, в которых заключаются правила добродетели. Поелику же и доблестныя деяния древних мужей или соблюлись до нас в непрерывной памяти людей, или сохранены в сочинениях стихотворцев и историков: то не лишим себя и отсюда происходящей пользы. Например, некто в народном собрании злословил Перикла, но он не обращал на то внимания, и целый день продолжалось, что один осыпал другаго ругательствами, а другой ни мало о том не заботился. Потом вечером уже, и когда смерклось, этого человека, едва прекратившаго брань, Перикл проводил с светильником, чтоб не даром пропало у него упражнение в любомудрии. Еще кто-то, разсердившись, грозил смертию Евклиду мегарскому и клялся в этом. По Евклид сам дал клятву, что умилостивит его и заставит прекратить свое к нему нерасположение. Как хорошо, если приходят на память таковые примеры человеку, когда он одержим уже гневом! Ибо не должно верить трагедии, которая без рассуждения говорит: "раздражение вооружает руку на врагов". Напротив того, всего лучше вовсе не приходить в раздражение. Если же это трудно, то по крайней мере, удерживая раздражительность рассудком, как уздою, надобно не дозволять выходить ей за пределы.
Но возвратим слово назад к примерам доблестных мужей. Некто, нещадно нападая на Coфронискова сына, Сократа, бил его в самое лице, а он не противился, но дозволил этому пьяному человеку насытить свой гнев, так что лице у Сократа от ударов уже опухло и покрылось ранами. Когда же тот перестал бить: Сократ, как сказывают, ничего другаго не сделал, a только, как на статуе пишут имя художника, написал на лбу: сделал такой-то; и тем отмстил. Поелику это указывает на одно почти с нашими правилами; то утверждаю, что весьма хорошо подражать таким мужам. Ибо этот поступок Сократа сходен с тою заповедью, по которой ударяющему по ланите должен ты подставить другую (Мф. 5, 39), - В такой мере надобно мстить за себя! А поступок Перикла или Евклида сроден с заповедию: терпеть гонителей и кротко переносить гнев их, и с заповедию: желать добра врагам, а не проклинать их (44). Посему предварительно обученный сему не будет не верить заповедям, как чему-то невозможному.»

Таким образом, христиане могут извлекать немалую пользу от чтения нехристианских авторов и изучения их мудрости и добродетели.
Заканчивает святой Василий свой труд словами:
«вы не убегайте от людей, которые рассуждают право!»

Откуда же берётся мудрость и добродетели некоторых язычников, у которых полезно поучиться даже и христианам?
Вот как отвечает на этот вопрос Климент Александрийский:
«Пифагор и его ученики вместе с Платоном следовали своему внутреннему прозрению, ведшему к Истине, и это не без помощи Божией. И посему во многом согласны они со словами пророков. Они исследовали Истину в целом и в частном, почтив её мыслями, находящимися в явном согласии с действительной сущностью вещей. Ибо дано им было провидение того, с чем связана эта Истина. А посему греческую любовь к мудрости можно уподобить светильнику, зажжённому людьми: «свет послан, что заимствован от солнца». (Строгматы V, 14, 116, 1).
Данное заключение можно отнести не только к мудрости древних греков, но и других народов тоже.